13. В рубрике «Из польской фантастики» размещены три текста.
13.1. Рассказ “Ziarno Kirliana/Зерно Кирлиана” написал Марек Баранецкий/Marek Baraniecki (стр. 41—53). Иллюстрации ТОМАША НЕВЯДОМСКОГО/Tomasz Niewiadomski. Рассказ вошел в состав авторского сборника писателя “Głowa Kasandry/Голова Кассандры” (2008).
И это пятая публикация писателя в нашем журнале (предыдущие см. “F/NF” №№ 1/1983, 7/1983, 6/1984, 2/1992).
«Марек Баранецкий – специалист в области охраны окружающей среды, входивший а 70-х годах в состав внештатной команды “Politechnik”-а, в 80-х звезда героического периода журнала “Fantastyka”, совершивший чудо реанимации лемовской фантастики. В 1983 году нокаутировал нас переломным рассказом “Karlgoro, godzina 18.00/Карлгоро, 18.00” (“F”, № 1), за ним последовал киберпанковский “Wynajęty człowiek/Наемник” (“F”, 6/1984), а в 1985 году вся Польша восторгалась звучавшей по Третьей программе Польского радио катастрофической повестью Марека “Głowa Kasandry/Голова Кассандры” (начало см. “F” 7/1983 – первая глава). За «Голову Кассандры» Марек получил статуэтку Я. Зайделя на Полконе 1986 года – первую в истории этой премии. Затем были не реализованные, но энергоемкие кинопроекты (см. “NF” 2/1992), и Марек надолго замолчал, чтобы лишь сейчас напомнить о себе рассказом «Зерно Кирлиана» у нас, но также рассказом “Dzień grzechu/День греха” в антологии “Wizje Alternatywne 6/Альтернативные видения 6”. Мы узнаем в этих текстах старого доброго Баранецкого, интересующегося проблемами духа и духовности, материи и материальности и вообще захватывающе интересным, не шаблонным видением мира» (Мацей Паровский)
Заглянуть в «слепую» карточку рассказа можно ЗДЕСЬ Биобиблиографии автора на сайте ФАНТЛАБ нет.
13.2. Рассказ “Starcy/Старцы” написал Щепан Твардох/Szczepan Twardoch (стр. 54—62). Иллюстрации НИКОДЕМА ЦАБАЛЫ/Nikodem Cabała.
«Твардох – писатель, который постоянно находится в поиске. Его интересуют механизмы истории и идеи, изменяющие судьбу мира, поэтому он в своих текстах сталкивает цивилизации, религии и культуры; он с равно пристальным вниманием исследует политические системы, военные технологии, всевозможные заговоры и теорию массовой культуры» (Мацей Паровский)
И это третья публикация писателя в нашем журнале (предыдущие см. “Nowa Fantastyka” №№ 6/2004, 3/2005).
Позже рассказ вошел в состав авторского сборника писателя "Prawem wilka/По волчьему закону".
Заглянуть в слепую карточку рассказа можно ЗДЕСЬ, почитать о писателе на сайте ФАНТЛАБ можно ТУТ
13.3. Рассказ “Zadupie j(Eden)” написал Томаш Орлич/Tomasz Orlicz (стр. 63—64). Иллюстрация МАРИУША ЗАБДЫРА/Mariusz Zabdyr.
Это пастиш известного старшим любителям НФ классического текста (Мацей Паровский)
Название рассказа труднопереводимо. Ну, допустим, “Zadupie” – это зажопье (извините), или более нам близкое Мухосранск (опять же извините). А вот дальше “jeden” – это «один», а “Eden” – «Эдем». Все очень логично в соответствии с текстом, но как сказать это по-русски?
И это первая публикация писателя в нашем журнале. Ни карточки рассказа, ни биобиблиографии автора на сайте ФАНТЛАБ нет.
ТОМАШ ОРЛИЧ
Томаш Орлич/Tomasz Orlicz (род. 1970) – польский писатель НФ.
Электротехник по образованию, работает в частном секторе. Рационализатор и изобретатель.
Дебютировал в жанре рассказом “Ostatni brzeg/Последний берег” в журнале “Magazin Fantastyczny” в 2007 году (№ 1).
В дальнейшем опубликовал рассказы: “Zadupie J(eden)” в журнале “Nowa Fantastyka” (№ 8/2008), “Horyzont zdarzeń/Горизонт событий” в журнале “Nowa Fantastyka” (№ 10/2009),
“Dotknij mnie!!!Потрогай меня!!!” в жанровой антологии “Horyzonty wyobraźni/Горизонты фантазии” (2010).
Публиковался также в сетевых журналах "Racionalista", "Creatio Fantastica", "Fahrenhait", "Qfant" (является редактором последнего) и газете "Kurier Ilawski".
6. В рубрике «Из польской фантастики» напечатан киносценарий, написанный по мотивам повести Марека Баранецкого/Marek Baraniecki «Голова Кассандры/Głowa Kasandry» самим автором в содружестве с Павлом Карпиньским/Paweł Karpiński и Анджеем Войнахом/Andrzej Wojnach (стр. 43-56). Иллюстрации ЯРОСЛАВА МУСЯЛА/Jarosław Musiał.
Напомню, что одноименный рассказ (по сути – первая глава повести) печатался в № 7 (10) журнала “Fantastyka” в 1983 году. Среди материалов обсуждения указанного номера можно найти и более или менее подробную информацию и о рассказе (повести), и об их авторе, а также о злоключениях последнего при попытке экранизации повести. Сам Баранецкий рассказывает о них, а также о своем неудавшемся сотрудничестве с Польским телевидением в интервью, данном Мареку Орамусу и напечатанном чуть ниже киносценария в этом (3/1992) номере журнала «Nowa Fantastyka» (стр. 66-67). Сценарий, к сожалению, так и не нашел кинематографического воплощения. А ведь могло получиться очень неплохое кино…
7. В рубрике «Фильм и фантастика» напечатаны на хорошей меловой бумаге и прекрасно иллюстрированы соответствующими кинокадрами:
-- рецензия Дороты Малиновской/Dorota Malinowska на фильм режиссера Терри Гиллиама «The Fisher King» (США, 1991) (стр. 57-59);
-- интервью, которое во время Международного кинофестиваля в Венеции 1991 года (на котором «The Fisher King» завоевал «Серебряного льва») западногерманский журналист Фолкер Блеек/Volker Bleeck взял у Терри Гиллиама (перевела БЕАТА БРАЙТЕР-КИМБОНГА/Beatha Braiter-Kimbonga) (стр. 59-60);
8. Должен сказать, что для любого библиографа (а прежде всего, вероятно, для историка польского НФ-книгоиздания) материал статьи известного в прошлом польского фэна, а ныне не менее известного польского книгоиздателя и книготорговца Войтека (Войцеха) Седенько/Wojtek Sedeńko -- представляет собой немалую ценность (стр. 65-66). Статья эта называется:
ГОД ИЗДАТЕЛЬСКОГО ПЕРЕЛОМА
(Rok wydawniczego przełomu)
Год 1990 -- первый год фундаментальных структурно-имущественных преобразований в нашей экономике – ознаменовался появлением новых книжных издательств, в основном находящихся в частной собственности. Признаки нового экономического мышления можно было увидеть именно в витринах книжных магазинов.
Ныне, подводя годовой итог издательской деятельности, впервые можно говорить о развитом польском рынке научной фантастики.
Ниже пойдет речь о книгах, датированных 1990 годом издания. Это книги, которые попали в руки читателей между январем 1990 года и августом 1991 года, когда я пишу эти строки. То есть мною не принимались во внимание те книги, которые продавались в минувшем году, но датированы 1989 годом издания.
Я не учитывал также фантастику для детей, потому что это значительно осложнило бы подсчет результатов. Граница между сказкой и детской фантастикой столь малозаметна, что многие объединяют эти жанры. Точно так же обстоит дело с «ужасами». Я включил их в weird fiction (те из них, которые обнаруживают явственные связи с НФ), но полагаю, что вскоре этот жанр окончательно выделится в самостоятельное литературное направление и книги «ужасов» при подведении итогов уже в следующем году учитываться не будут.
Чтобы сделать более наглядной тенденцию роста книжной продукции НФ, я указываю в скобках соответствующие цифры 1989 года.
Всего в 1990 году было издано 135 (55) наименований книг НФ – то есть количественный рост более чем заметен. Из них 121 (46) первых изданий.
Переизданы всего лишь 14 (9) наименований. Среди них были такие книги, как “Władca Pierścieni/Властелин колец”Толкина, “Czarnoksiężnik z Archipelagu/Волшебник с архипелага”Ле Гуин, “Rzeźnia numer pięć/Резня номер пять”Воннегута, “Pożegnanie jesieni/Прощание с осенью”Виткевича и “Ubik/Убик”Дика. Для сравнения напомню, что в 1989 году были переизданы книги Грина, Холлянека и Марковского.
Подавляющее количество составляли романы – 105 (41). Наши авторы предпочитают писать романы, потому что ранее издатели очень неохотно брались за печатание сборников рассказов. Тем самым и читатель был приучен к восприятию прежде всего крупных по форме произведений, а такую привычку очень трудно изменить.
Авторских сборников рассказов вышло 24 (10). Среди них были очень удачные издания, такие как “Ostatni pan i wladca/Последний владелец и властитель”Дика. Как обычно, плохо обстояли дела с антологиями – их было едва 6 (4), в том числе две польские (“Fantastyka’50/Фантастика 50-х”, “Wizje alternatywne/Альтернативные видения”), одна англо-американская (“Rakietowe szlaki/Ракетные пути”), одна китайская (“Córka smoka/Дочь дракона”), одна австрийская (“Spotkanie poza czasem”) и одна латиноамериканская (“Nowe światy/Новые миры”).
Издатели по-прежнему отдавали предпочтение старой доброй твердой НФ, хотя мода на фэнтези уже наложила отпечаток на их деятельность.
SCIENCE FICTION была представлена 78 (49) наименованиями. Чтобы не измельчать жанровую характеристику, я отнес к SF также «пограничные» произведения Воннегута, Виткевича и Набокова, а также старую фантастику типа “Kot olbrzymi/Пещерный лев”Рони-старшего, “Hector Servadak/Гектор Сервадак” Верна, “Tarzan/Тарзан”Берроуза.
FANTASY – 30 (2) наименований. Тут доминировали книги говардовского типа, то есть heroic fantasy. Большинство – никчемное старье. Некоторые издательства напечатали книги фэнтези лишь для того, чтобы заработать деньги на издание другой литературы, то есть игнорируя мнения знатоков (вообще никого о них не спрашивая) – отсюда явственная случайность издательских предложений.
WEIRD FICTION – 27 (4) наименований. «Ужасы» (horror) оказались отнесенными к этой категории в силу нашей привычки считать фантастикой все странное, необычное и жуткое.
Польская фантастика была представлена 29 (20) наименованиями, в том числе 21 (13) романом, 6 (5) сборниками рассказов и 2 (2) антологиями. Прогресс невелик, но среди авторов НФ заметно оживление, так что 1991 год может стать более урожайным. Однако новые издательства неохотно берутся за издание польской фантастики (как, впрочем, и польской литературы вообще), в чем исключение составляют издательства “CIA Books” (Познань) и “Białowieża” (Белосток).
Пальма первенства по частоте издания принадлежит Эугениушу Дембскому/Eugeniusz Dębski, у него вышли из печати три романа: “Flashback/Флешбэк”, “Upiór z playbacku/Вампир из плэйбэка” и “Śmierć magów z Yara/Смерть магов из Яра”. Было много дебютов: “Najemnicy/Наемники”Томаша Малика/Tomasz A. Malik, “Piloci purpurowego zmierzchu/Пилоты пурпурного заката”Ежи Поправы/Jerzy Poprawa, “Wiedzmin/Ведьмак”Анджея Сапковского/Andrzej Sapkowski, “Wyspa wojny/Остров войны”Ежи Шперковича/Jerzy Szpierkowicz, “Wyberz swoją śmierć/Выбери свою смерть”Томаша Колодзейчака/Tomasz Kołodziejczak. Переиздали две книги Зайделя, по одной – Лема, Баранецкого и Виткевича. Обозначили свое присутствие на рынке новыми книгами Орамус/Oramus, Пекара/Piekara, Джевиньский/Drzewiński и Земяньский/Ziemiański. Следует отметить также «новую» книгу короля переизданий Конрада Фиалковского/Konrad Fiałkowski и шаг в сторону SF повестью “List gończy/Разыскивается”Романа Братного/Roman Bratny.
Больше всего было напечатано англо-американской фантастики – 87 (16) наименований. Здесь, что и говорить, прогресс налицо. Были изданы 75 (13) романов, 11 (2) сборников рассказов и 1 (1) антология. Такое изобилие после стольких скудных лет не может не радовать, да вот только уровень по меньшей мере половины из этих книг оставляет желать много лучшего. Преобладали «ужасы» и фэнтези. Издатели, рассчитывая на усиленный спрос книг известных авторов НФ, пустили в набор откровенно слабые произведения Каттнера, Фармера и Гаррисона.
При этом подсчете мною были учтены книги не только английских и американских, но также австралийского (Бродерик/Broderick) и южноафриканского (Кутзее/Coetzee) авторов.
Остальные переводы касались творчества следующих авторов:
-- немецких – 7 (1), в том числе 3 романа (Эйзеле/Eisele, Шмидт/Schmidt, Зюскинд/Sűskind), 3 сборника рассказов (Йан/Jahnn, Йешке/Jeschke, Эверс/Ewers) и 1 антология;
-- французских – 6 (1), это в основном старая фантастика (Верн/Verne, Леру/Leroux). Следует отметить также большую популярность Бориса Виана/Boris Vian;
-- российских – 3 (9). Явное падение интереса к фантастике нашего восточного соседа. Это единственный раздел в настоящем подведении итогов, который показал тенденцию к снижению. Нет ни новых книг, ни переизданий произведений таких популярных авторов, как Стругацкие или Булычев. Здесь следует отметить переведенную с русского языка книгу Владимира Набокова“Zaproszenie na egzekucję/Приглашение на казнь”;
-- китайских – 1 (-). Речь идет об антологии “Córka smoka/Дочь дракона”, переведенной с английского языка;
-- латиноамериканских – 1(1). Тоже антология.
В 1989 году географический охват был более широким, хотя это были в большинстве своем навязанные сверху позиции. Это были переводы с венгерского (Немере/Nemere), болгарского (Дилов/Dilow), чешского (Марек/Marek и переизданный роман Гарничека/Harniček), японского (Комацу/Komatsu) и датского (Бликсен/Blixen, Ерсильд/Jersild) языков.
Наиболее часто из зарубежных авторов издавались Говард/Howard и Каттнер/Kuttner – по 6 наименований (большое значение имело отсутствие проблем с авторскими правами на их произведения), Гаррисон/Harrison – 5, далее Ле Гуин/Le Guin, НортонNorton и Мастертон/Masterton – по 4, ДикDick и Герберт/Herbert – по 3.
Я насчитал 41 (17) издательство, напечатавшее в 1990 году как минимум одну НФ-книгу. Большинство из них основали собственные издательские серии НФ, у нескольких (“Arax”, “Gandalf”, “Versus”, “CIA”) – фантастика лежит в основе предприятия. Изменилась также география явления. Варшава перестала быть главным издательским центром. Новые издатели появились в Гданьске, Быдгощи, Познани, Белостоке, Еленей Гуре и даже в Пекарах Шлëнских.
По количеству изданных книг лидирует новое издательство “Amber” – 15 (-), а за ним следуют: “Alfa” – 11 (4), “Arax” – 9 (-), “Iskry” – 7 (8), “CIA Books” – 6 (-), “Versus” – 6 (-), “Czytelnik” – 6 (5), “Krajowa Agencja Wydawnicza” – 5 (7), “Białowieża” – 5 (-), “Wydawnictwo Poznańskie” – 4 (5), “Pomorze” – 4 (1).
В продукции новых издательств наблюдается еще хаос (изменения формата, серийных значков, художественного оформления обложек), производят отталкивающее впечатление низкий полиграфический уровень, наличие множества опечаток, отсутствие корректуры. В погоне за прибылью перепечатывались так называемые клубные издания, вместо того, чтобы заказать новый и лучший перевод. Появились издательства-эфемериды, которые, молниеносно издав несколько наименований и собрав денежки, исчезали, словно их и не было. Вероятно, были не в ладах с авторским правом. Книжное пиратство, кража издательствами друг у друга наименований и переводов были в этот первый период широко распространенными явлениями.
За произведения авторов, со дня смерти которых миновало 25 лет, не надо платить наследникам, поэтому некоторые издательства разве только землю не роют, стараясь издать все произведения знаменитых покойников, не обращая внимания на их качество. Именно так у нас была уничтожена репутация нескольких писателей, например того же Каттнера.
Итог не был бы полным, если бы я упустил из рассмотрения журналы. Тут ситуация постепенно меняется, популярный ежемесячник “Fantastyka” претерпел фундаментальные преобразования и при новом руководстве и с новым названием прочно удерживает завоеванные ранее позиции. Летом 1990 года у него появился конкурент в лице ежемесячника (?) “Fenix”. Его судьба висит на волоске – хромает подписка, журнал часто меняет типографию.
Журналы заполняют ту брешь, которую создают у нас отсутствие жанровой критики и публицистики. Поэтому очень важно отмечать каждую книгу, посвященную истории жанра, описанию его достижений. В 1990 году вышли из печати две критико-публицистические книги: “Czas fantastyki/Пора фантастики”Паровского/Parowski и “Leksykon polskiej literatury fantastycznonaukowej/Лексикон польской научно-фантастической литературы”Смушкевича/Smuszkiewicz и Невядовского/Niewiadowski.
6. В разделе «Поэзия и фантастика» под общим названием «Wiersze o planetach/Стихи о планетах» напечатаны четыре стихотворные миниатюры немецкого (ФРГ) поэта и писателя Уве Лусерке/Uwe Luserke в переводе на польский язык АДАМА ХОЛЛЯНЕКА/Adam Hollanek.
7. В номере публикуется продолжение романа Клиффорда Саймака/Clifford Simak «Время – простейшая вещь». Думаю, здесь не помешают несколько обложек книжных его изданий.
8. В разделе «Из польской фантастики» в этом номере лишь один рассказ: «Wynajęty człowiek/Наемник»– уже хорошо известного нам Марека Баранецкого/Marek Baraniecki (см. описание «Фантастыки» № 1(4)/1983 и № 7 (10)/1983).
Две цветные иллюстрации АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО/Andrzej Brzezicki.
Мацей Паровский включил этот рассказ в свой сборник «Co większe muchy» (1992) – избранное журнала «Fantastyka» за 10 лет. В списке «100 лучших польских фантастических рассказов» сетевого журнала «Esencja/Эссенция» «Наемник» занимает 94-е место со следующей рецензией: «Награжденный “Золотой сепулькой” космический детектив автора «Головы Кассандры». Короткий, держащий в неустанном напряжении, увлекательный и для своего времени полностью оригинальный рассказ. И, кроме этого, рассказ содержит предупреждение любителям компьютерных игр».
На русский язык этот рассказ в переводе Н.Стаценко и под названием «Право альтернативы» был опубликован в сборнике польской фантастики «Лунная ночь» (1990). Карточка рассказа здесь
9. Замечательный «Словарь польских авторов фантастики» стараниями Анджея Невядовского пополняется персоналиeй Стефана Грабиньского /Grabiński Stefan (1887 – 1936) – литератора, учителя, теоретика жанра «weird fiction». Здесь же публикуется довольно длинный отрывок из новеллы Грабиньского «Машинист Грот» («Maszynista Grot» (w) «Demon ruchu», Warszawa – Kraków -- Lwów, 1922). Цветная иллюстрация М. СТРЫЕЦКОГО/M. Stryjecki.
10. Надо сказать, что Стефан Грабиньский сам довольно подробно комментировал свои произведения: от замысла до воплощения. Один из таких комментариев под названием «Z mojej pracowni. Opowieść o “Maszyniśćie Grocie”. Dzeje noweli. Przyczynek do psychologii tworzenia/Из моей мастерской. О «Машинисте Гроте». История написания новеллы. Дополнительный материал к психологии творчества», почерпнутый из журнала «Skamander» (1920, тетр. 1 – 3), и публикуется в настоящем номере «Фантастыки». Графика М. СТРЫЕЦКОГО/M. Stryjecki. Очень интересно, но я не уверен, что не существует уже перевода этого комментария на русский язык, поэтому переводить не спешу.
11. В рубрике рецензий Анджей Невядовский пишет о комедии В. Маяковского «Клоп» (W. Majakowski «Pluskwa. Przełożyła L. Zamkow, posłowie R. Szydłowski, Wydawnictwo Literackie, Kraków, 1983), Мацей Паровский весьма критически оценивает новый сборник рассказов Анджея Зимняка «Пути бытия» (Andrzej Zimniak «Szłaki istnienia». Seria «Stało sie jutro», Warszawa, «Nasza Księgarnia», 1984), а Кшиштоф Соколовский/Krzysztof Sokołowski знакомит польских читателей с содержанием книги M. Jakubowski & M. Edwards “The Complete Book of Science Fiction and Fantasy Lists”, Granada, London, 1983.
[
12. Польский знаток, библиограф и писатель фантастики Яцек Изворский/Jacek Izworski публикует следующую часть своей великолепной библиографии «Фантастические произведения, изданные в Польше после 1945 года/Utwory fantastyczne wydane w Polsce po 1945 r.» -- пока только книжные издания. В этой части библиографии описан 1952 год (окончание) и 1953 год (начало).
13. В разделе «Spotkanie z pisarzem/Встреча с писателем» печатается интервью, которое Анджей Кжепковский/Andrzej Krzepkowski взял у Виктора Жвикевича/Wiktor Żwikiewicz. Нам представится еще возможность поговорить о Жвикевиче, тогда я, возможно, использую и это интервью…
14. В статье «Niepotrzebna płeć /Ненужный пол»Мацей Иловецкий/Maciej Iłowecki пишет о проблемах, связанных с возможностью выбора будущими родителями пола ребенка. Ненужный пол – это он, кстати, про мужчин. Цветная иллюстрация МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО/Marek Zalejski.
15. В рубрике «Парад издателей/Parada wydawców» напечатано интервью, которое Павел Томчик/Paweł Tomczyk взял у Дануты Томерской/Danuta Tomerska, главного редактора Редакции непериодических изданий Польского союза слепых. В названии интервью использована цитата из ответа пани Томерской: «Такой же, как и другие, читатель…»
16. На внутренней стороне задней обложки Анджей Бжезицкий/Andrzej Brzezicki знакомит читателей с ТИМОМ УАЙТОМ/Tim White, репродукции картин которого использовались в оформлении и этого, и предыдущего номера «Фантастыки». На передней обложке предыдущего номера была представлена его работа 1976 года «Expedition to Earth/Экспедиция на Землю», а все иллюстрации на обложках этого номера почерпнуты из альбома 1982 года «The Science Fiction and Fantasy World of Tim White/Научно-фантастический и фэнтезийный мир Тима Уайта».
17. Не забудем о комиксе. Следующий, второй, эпизод называется «Na progu tajemnicy/На пороге тайны».
4. Блок польской прозы открывается рассказом Марека Баранецкого/Marek Baraniecki «Głowa Kasandry». Это короткий, всего лишь на три журнальные страницы (что соответствует примерно 10-12 книжным), текст, который, пожалуй, «томов премногих тяжелей». Писатель скупыми, но точными мазками рисует мир, пытающийся обрести равновесие после учиненной людьми атомной катастрофы и последовавшей за нею переориентации полюсов.
Мир порядком обезлюдевший, но все еще обитаемый, в котором, однако, методы коммуникации между людьми сведены к примитиву, поскольку попытки использовать более развитые в техническом отношении средства оказываются чреватыми бедой: в ответ на их применение то тут, то там автоматически стартуют все еще исправные ракеты с ядерными боеголовками, принося новые гибель и разрушения. Главный герой – опытный охотник на эти ракеты, но ему никак не удается найти тщательно замаскированную пусковую шахту «Головы Кассандры» -- ракеты, способной, по преданию, полностью уничтожить медленно выздоравливающее человечество. Летом 1984 года по сценарию, опиравшемуся на расширенную версию рассказа Баранецкого, был поставлен радиоспектакль на III программе Польского радио. Годом позже писатель включил еще более (в десяток с лишним раз) расширенную версию рассказа в свой первый сборник, который получил то же название («Glowa Kasandry», Warszawa, KAW, 1985). В том же 1985 году Баранецкий получил за рассказ (скорее повесть по нашим понятиям) «Голова Кассандры» премию имени Януша Зайделя. Сборник был переиздан в неизмененном составе в 1990 году. В третьем, считай современном, издании (2008) сборник утратил один рассказ, но пополнился двумя новыми.
Со времени первой публикации рассказа прошло более трех десятков лет, но его все еще помнят и чтят (надеюсь, что и читают тоже). «Подобно Снергу в “Роботе”, -- пишет М. Паровский, рецензируя первое издание сборника «Голова Кассандры», -- Марек Баранецкий вознес свое литературное здание где-то на обочине разъезженной дороги польской научной фантастики. Он не впутывался в модные и такие важные ныне выяснения отношений между поколениями, почти не касался политической фантастики. Он ступил на территорию тревожащей неоднозначности мира, где подспудно бурлят непостижимые силы, но использовал этот мотив, соблюдая меру. Он освежил или вывернул наизнанку пару тем. Взбудоражил читателей и объединил их, поскольку понравился всем без исключения».
В рейтинговом списке замечательного польского электронного журнала «Эссенция/Esencja», который называется «100 лучших польских научно-фантастических рассказов», «Голова Кассандры» стоит на 10-м месте. «Огромная сила старого и, на первый взгляд, уже неактуального рассказа Баранецкого, -- пишет обозреватель, -- кроется в том, что писатель занялся рассмотрением напрочь избитой, казалось бы, темы – художественного представления мира после атомной войны – но придумал, как рассказать об этом, не впадая в штампы. Нет у него ни одичалых орд родом из «Безумного Макса», ни мутантов, тараканов и всего прочего, привитого нам многочисленными (особенно в 80-е годы) кинофильмами и романами сходной тематики. “Голова Кассандры” – это кропотливое построение жизни в новом мире, в котором величайшая угроза исходит из остатков старой, вроде бы уже уничтоженной – нашей цивилизации. Наши, то есть нынешнего человечества – ошибки не дают о себе забыть даже в том времени, когда все начинается заново. Кажется, что представленная картина по своему пессимизму даже превосходит конкурирующие описания действительности после атомной войны, благодаря чему шокирующая финальная дилемма представляет собой также вопрос, заданный читателю, ответ на который вовсе не обязательно очевиден. А что касается актуальности… Что ж, угроза атомной войны не кажется нам сейчас столь большой, каковой казалась раньше. Однако ракетно-ядерные арсеналы никуда не делись, политическая ситуация далека от стабильности и, вообще говоря, никому не известно, когда “Голова Кассандры” вновь станет злободневной».
В 2004 году «Газета Выборча/Gazeta Wyborcza» опубликовала составленный ею список из семи важнейших произведений, написанных на постапокалиптическую тему. В нем, наряду с произведениями Д.Лондона, Г.Уэллса и С.Кинга, фигурирует и рассказ М.Баранецкого.
Ну и последнее. В рассказе на протяжении буквально пары фраз сказано о том, что да, были и миграции уцелевших горожан, и перестрелки с грабителями, и голод и холод, и много чего еще. И вообще дается описание ситуации – предоставляющее возможность разыграться воображению. И тут же почти идиллия – природа после переворота земной оси пытается приспособиться к новым условиям. Березы усохли, а вот ивы выжили – сбросили плакучие ветви и покрылись листьями, растущими прямо из стволов. Сосны с елями, на удивление, приспособились тоже и растут теперь рядом с пальмами. Попугаи вместо воробьев летают среди деревьев. Бенгальский тигр разоряет пчелиные улья… Все это зримо, красочно, почти осязаемо. И жутко, почти как в «Сталкере», где для меня самыми ужасными моментами (из-за трепета ожидания) были кадры с бросанием Кайдановским гаечек с привязанными к ним тряпочками. В расширенной версии, конечно, и действия больше и герой – не одиночка. Понятно, что ну не могли не заинтересоваться этим чудом кинематографисты. И заинтересовались, и втянули в свою игру замечательного писателя. И начались бесконечные вопросы… Кто выживет после глобального атомного конфликта, описанного в рассказе? Чьи ракеты обезвреживает главный герой, то бишь чьей эмблемой они помечены? В каком географическом районе развернется действие будущего фильма? Кто по национальности этот самый главный герой? Чьи фирменные знаки будут видны на снаряжении и оборудовании, которые он использует? Ни один из ответов Баранецкого не был принят возможными польскими постановщиками фильма. И где-то когда-то струна оказалась перетянутой: Баранецкий послал всех куда подальше… и вернулся в профессию.
В новом тысячелетии Баранецкий снова дал знать о себе. Показался на публике, дал несколько интервью. Возобновились разговоры об экранизации «Головы Кассандры»… Но, вроде бы, постепенно все это опять сошло на нет. И, может быть, это и к лучшему – слишком уж велик риск испытать разочарование при просмотре очередной безделушки. Короткая и расширенная версии рассказа – это, конечно, разные произведения, каждое со своим сюжетом и своим авторским посланием. На русском языке рассказ (короткая версия) был опубликован под адекватным названием «Голова Кассандры» в переводе Н.Стаценко в сборнике «Лунная ночь» (1990). Карточка рассказа здесь
И таки да, c Баранецким мы не прощаемся – у нас с вами будет еще возможность снова о нем поговорить.
Спасибо bin_laudan, он меня поправил с фотографией Баранецкого, на коей изображен был вовсе даже не Баранецкий. В свое оправдание могу сказать лишь то, что я ошибся вслед за вот этой вот газетой На этом мои злоключения не кончились, поскольку, так и не сумев заменить фотографию, я был вынужден заменить всю статью, и она теперь будет выбиваться из подборки. Ну, наверное, судьба у нее такая. И еще раз спасибо bin_laudan!
7. Ну вот, добрались, наконец, до отдела польской литературы. А там сидит Мацей Паровский. Насчет сидит, это я в общем-то правильно говорю. У него наконец-то есть где сидеть – сняли под офис комнату, прежде приходилось по кафешкам собираться для обсуждения «горящих» номеров журнала. И уныло перебирает письма с первыми рассказами, пришедшими на конкурс. Надо сказать, что вся польская фантастика к тому времени как бы сосредоточилась на двух темах: первая, это социологическая фантастика (она же политическая), в которой с успехом выступили уже Я.Зайдель, Э.Внук-Липиньский, да и сам Паровский – исследуя варианты «свихнувшегося» общества, не указывая пальцем, разумеется, на что-то конкретное, но читатель ведь не дурак… Ну и вторая тема – космическая, это когда смелые люди на крепких космических кораблях бороздят безбрежные просторы Вселенной. Если приглядеться, то, в общем-то, все, что наша веселая компания напечатала (из польской фантастики) в трех ударных номерах, раскладывается в эти две корзинки. Паровский, идя в журнал, весьма даже побаивался того, что ему до конца дней своих придется читать эскапистские рассказики «про роботов и пружинки». И тут вдруг, по словам Паровского, «в журнал пришел Баранецкий». Ну, не сам пришел, разумеется – пришла рукопись его рассказа. Который назывался «Карлгоро, 18.00». Про Космос – да, но не про тот, по которому наперегонки гоняют веселые смелые парни в крепких космических кораблях, а про тот, что, «будучи разумной злобной силой, обманутый в одном месте, обязательно возьмет свое в другом». Паровский, недолго думая, поставил рассказ в следующий же номер. «И, -- вспоминает он, -- это было шоком. Нечто невероятное – человек на три дня забывал о том, что Катыни, как таковой не существует, как не существует в польском языке ни одного незаимствованного слова на букву «V», а водку, мясо и шоколадоподобные продукты продают по карточкам».
Автор рассказа Марек Баранецкий/Marek Baranecki (род. 1954), получив инженерное образование, жил и работал в г. Гливице. С 1976 года занимался журналистикой: сотрудничал с гливицким отделом студенческого еженедельника «Политехник/Politechnik», став в конце концов его руководителем, публиковал статьи в общественно-культурном еженедельнике «Католик/Katolik». «Карлгоро, 18.00» было его литературным дебютом.
Будучи считай коллегами (вспомним про журнал «Политехник»), людьми одинаковых политических взглядов, любителями хорошей фантастики, Баранецкий и Паровский подружились. Весь 1983, 1984, часть 1985 года Баранецкий был частым гостем в редакции «ФАНТАСТЫКИ», опубликовал в ней еще один замечательный рассказ. Потом, правда, дела у него не заладились… Но это совсем другая история, которую я доскажу, когда придет тому черед. По версии замечательного польского электронного журнала «Эссенция/Esensja», составившего список «100 лучших польских фантастических рассказов», рассказ Баранецкого «Карлгоро, 18.00» занимает 27-е место.
«Во время первой публикации наивысшим достоинством рассказа было, наверное, введение элемента паранормальности в классическую НФ. Четверть века спустя, во времена, когда гибриды литературных видов сами стали самостоятельными видами, главная идея рассказа менее удивляет, но ведь остаются отличное исполнение, саспенс и конечный вывод, в который не требуется верить, чтобы оценить в нем хорошую метафору», -- утверждают составители списка. А я хочу добавить следующее: можно по-разному относиться к этому дебютному тексту М.Баранецкого. Кому- то он уже показался скучным, поскольку «перегружен техническими описаниями», кто-то сочтет его плохо написанным в литературном отношении, кто-то… ну, словом, сколько людей, столько и мнений. Но одно у него не отнимешь уже никогда: он был камешком, сдвинувшим гору. Среди тех нескольких сотен тысяч молодых поляков, что прочитали рассказ, было несколько таких, которые подумали: оказывается и так можно писать и так об этом говорить. А что, если сказать этак об этом. Или вот этак и вовсе о том. Вдруг оказалось, что у воображения если не исчезли вовсе, то расширились границы.
А насчет литературных достоинств… Паровский любит рассказывать такую историю. Есть у меня, говорит он, приятель -- умная голова, острое перо, великолепный знаток фантастики. Ну так вот он, когда заходила речь о Баранецком, безапелляционно заявлял: «Парень плохо пишет». «Да нет же, --возражал я, -- Баранецкий хорошо пишет». Ну и расходились каждый при своем мнении, пока однажды приятель не пришел и не заявил прямо с порога: «Баранецкий хорошо пишет». «?». «Да ты ж понимаешь, я, сколько ни начинал читать, не мог продраться через первые пять страниц, а тут вышла его книжка, стал читать, прорвался дальше. И я тебе говорю: Баранецкий хорошо пишет».
Ну что ж, добавим, что на русский язык рассказ Баранецкого перевела Н.Стаценко. Карточка рассказа здесь Он вместе с двумя другими рассказами Баранецкого в ее же переводе опубликован в сборнике «Лунная ночь». Смотрите тут У ФАНТЛАБА о Баранецком лишь разрозненые сведения. Ладно, у нас будет еще не один повод о нем поговорить…
Публикация рассказа Баранецкого была первой победой «ФАНТАСТЫКИ», сам Баранецкий – первым ее открытием. И, слава Богу (и Паровскому), далеко не последним.
облако тэгов
